Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

Но человек заговорил снова:

— Ты не… не можешь помочь им, «Внутренний демон» вещь такая — выбраться нужно самостоятельно. Достаточно, чтобы один немного опоздал… — на этих словах человек многозначительно приостановился, а после тихо засмеялся. Смеясь, он поперхнулся кровавой пеной и закашлялся так, что всё его тело изогнулось.

Глава 64: Паук единой жизни (4)

«Внутренний демон»…

Сюэ Сянь нахмурился. Не то чтобы он не слышал о ловушках-построениях, что заключают человека с помощью «Внутреннего демона»; на самом деле подобные построения часто использовали, чтобы разрешать сложные ситуации, в которых почти невозможно сохранить жизнь. При столкновении с соперником, значительно превосходящим в умениях, или в положении, когда окружает и атакует со всех сторон слишком большое количество людей, такая ловушка могла в той или иной мере сковать противника, позволив выиграть проблеск надежды на спасение.

Это также был редкий способ, позволяющий слабому противостоять сильному, малым числом победить большое. В конце концов, внутренний демон был у каждого человека — или сожаления, или сомнения; неважно, сколь незначительное, всегда было что-то, о чём тосковали, большое ли или малое, недавнее или далёкое…

Некоторые чересчур искажены, запрятаны — настолько, что и сам человек никогда ничего не замечает, однако такие построения-ловушки могут пробудить их, усугубить и усилить достаточно, чтобы они посеяли смуту в сердце.

Даже Сюэ Сянь, когда услышал слова «Внутренний демон», резко вздёрнул брови: его внутренним демоном, вопреки ожиданиям, оказался не час, когда на побережье уезда Хуамэн в провинции Гаундун у него извлекли мышцы и кости, и не желание заставить человека, вытащившего кости, отплатить за кровь кровью…

Затронутое в иллюзии только что и не упомянуть наряду с этим, и совершенно невозможно, чтобы он оказался одержим всего лишь из-за желания выйти из этой каменной комнаты, подчёркнутого ловушкой построения. А если же не из-за всего этого… тогда дело могло быть только в людях.

В иллюзии вместе с ним был всего один человек — Сюаньминь.

В этом также заключалась причина, почему Лу Няньци и Каменный Чжан необъяснимо исчезли, а Сюаньминь остался: именно он был сутью внутреннего демона, пробуждённого построением.

Лишь потому, что внутренний демон оказался неглубоким или изъяны — вполне очевидными для него, он и сумел освободиться.

Лицо Сюэ Сяня переменилось несколько раз и наконец вернулось к лишённому выражения жуткому виду. Он бросил оттягивающего последний вздох человека на пол и медленно вытер каплю крови, запачкавшую руку.

Этот человек в самом деле был совсем как угасающая лампа, в которой прогорело масло, однако по некой причине он держался за ничтожную надежду, и потому во взгляде его, пусть уже и рассредоточенном, проступал безумный блеск.

Сюэ Сянь вспомнил его путаные слова и заговорил ледяным тоном:

— Что ты замышляешь? Признаешься сейчас, и я позволю тебе протянуть ещё шичэнем больше. Для меня разобраться — что пальцем пошевелить, если ты будешь во что бы то ни стало упрямиться до последнего вздоха, вынуждая меня самому взяться за дело, тогда у тебя не будет и шичэня.

Свернувшийся на полу человек судорожно кашлял, и каждый раз это звучало так, как если бы он втягивал воздух, но не выпускал — словно должен был задохнуться в любой миг. Сюэ Сянь даже усомнился, может ли тот ещё слышать, что он говорит.

Как и следовало ожидать, этот человек не имел ни малейшего намерения отвечать, а может быть, у него даже не было сил на ответ.

Сюэ Сяня это ничуть не удивило. В мыслях он нить за нитью очищал кокон, стараясь понять, на что, в конце концов, полагается этот человек, так отчаянно оттягивая последний вздох.

Чего ещё может более всего жаждать человек на пороге смерти? Ничего иного, кроме как чтобы кто-то пришёл на выручку или чтобы удалось сбежать живым.

Первое в нынешней ситуации, пожалуй, невозможно. Как-никак, даже если кто-то придёт, ему потребуется сначала миновать такую крепость, как Сюэ Сянь; несколько задержек — и этот человек, вероятно, даже не продержится до тех пор, как сможет покинуть комнату.

Второе — попросту арабская сказка. Если кто-то придёт спасти, он вовсе не обязательно сможет выжить, а уж если он будет сам по себе, то тем более. Если он так и продолжит тянуть время, то неминуемо умрёт, где уж тут сохранить жизнь? Разве что…

Разве что он нашёл способ, что может помочь ему прибавить себе ещё жизни.

Сюэ Сянь потемнел лицом: «Боюсь, он действительно пытается продлить жизнь».

У каждого — своя судьба. Если человек уже в шаге от Жёлтого источника, он не может ни с того ни с сего прибавить отрезок. Так называемое продление жизни обычно бывает только двух видов: один — обмен судьбами, второй — связывание судеб. Суть первого в том, чтобы при помощи различных способов обменять чужую жизнь на свою; в конечном итоге один будет жить, а один — умрёт. Во втором же случае собственную судьбу привязывают к другому человеку, чтобы жить вместе и вместе умереть.

Сразу как услышишь, кажется, что первый вид более порочен, а второй как будто совсем безобиден. Однако в действительности это не более чем окольный путь; первый способ восполняет продолжительность жизни продолжительностью жизни, второй — счастьем и преуспеванием. Один разделяет век, другой же не только делит благополучие, но также переносит источники бедствий, возможно, таит и иной вред.

Потому эти два вида — как половина цзиня и восемь лян[181]. Один не уступает другому.

Раз уж замысел был в том, чтобы продлить жизнь, требовался кто-то, чтобы обменять или привязать судьбу.

Это в точности соответствовало невнятной путаной речи только что: одним меньше, но есть ещё трое.

При мысли об этом над Сюэ Сянем едва не собрались грозовые тучи.

Он был таков, что не любил оставаться обязанным, и в подобном характере, если подумать, была и хорошая сторона, и плохая. Хорошая заключалась в том, что, прожив столь много лет, он был совершенно не затронут долгами, никогда не тянул, возвращая услуги, и никогда не имел особенных связей и уз с другими. Плохая же — в том, что без связей и отношений у него, конечно, не было по-настоящему близких людей.

Само собой, это расценивалось недостатком лишь с точки зрения обычного человека, что до него самого, то именно так он чувствовал себя наиболее свободно.

Но неважно, были ли они действительно близкими или нет, Лу Няньци и Каменного Чжана привёл он, в такое